Вторник 21 августа. Самое неудачное начало путешествия.

Вылет из Домодедово в 16.30.

Тоже – новинка. Как правило, наши летние путешествия начинались с очень раннего вылета. И, соответственно, бессонной ночи. На этот раз мы выспались. В 12 часов приехала Танюша на своём новом «Мерсе».

Пора выезжать, но я обнаружил, что в заказанной гостинице Милана нет кондиционера. А температура там 34°. В считанные минуты с помощью booking.com перебронировал отель.

В 13.15 поехали. Нервно. МКАДа достигли к 14.30 – такие заторы. Танюша сохраняла невозмутимое спокойствие: разве это пробка. Ей хорошо говорить, она москвичка, а я выбираюсь из своей берлоги два-три раза в год. Потому непривычный.

Дочь была права. Зря волновался. В аэропорт приехали в начале четвёртого. Посадочные талоны ещё вчера получил по Интернету.

Взвесили чемоданы. Мой – 19кг. Рекорд, блин.

По сей день не разобрались, почему так много.

Взлёт – посадка. Де жа вю: полгода назад та же авиакомпания (NIKI), то же время (five o’clock), тот же самолёт, тот же аэропорт приземления (Швехат, Вена), те же сериалы по телевизору («Друзья» и «Cheers», это про будни работников кафе с очаровательной Шелли Лонг)

и обед в тех же упаковках.

В аэропорту Вены вспомнили, какое вкусное делают в Австрии белое вино. Хотели купить несколько бутылок в подарок друзьям и родственникам на родине. Вовремя опомнились – нам же таскать потом эти бутылки по всей Италии. Взяли только две – для себя, чтобы выпить в Милане.

В 19.10 вылетели в Милан. В 20.30 приземлились в аэропорту Мальпенза.

Долго ждали багаж. В 21.30 выползли на воздух. Хоть топор вешай: на термометре +34. Дайте воздух! Сбываются самые мрачные предсказания.

Последние два месяца я каждый день заходил на метеосайты с тщетной надеждой увидеть благоприятный прогноз на август-сентябрь. То, что мне показывали, вселяло ужас: в Милане и Турине – за 30, во Флоренции – под 40. Радовала лишь Аоста, по прогнозу +20-22

Делать нечего, забираемся в автобус Мальпенза-экспресс. В полной темноте едем в город, вылезаем возле центрального вокзала. Отыскиваем метро.

Пока всё идёт хорошо: ступеньки преодолевать не надо – везде эскалаторы. Билеты на метро помог купить добрый дяденька. И тут же попросил подаяния. Пришлось поделиться мелочью.

Садимся в поезд (довольно-таки шумный, но не как в Москве), выходим на следующей станции – Republica. Тут уже эскалатора нет. Ох, и тяжёлый у меня чемодан. Люсин гораздо легче, но вместе не поднять – только по очереди.

Ладно, ничего – недолго осталось.

Площадь Республики в Милане показалась мне самой дурной из всех, что я видел. Особенно в темноте. Понять ничего невозможно. Обратился за помощью к местным. Разобрались. Пошли. Нужно пересечь по «зебре» несколько улиц, выходящих на Republica. Пересекаем одну, вторую… в этот момент я внезапно осознаю, что у меня на спине НИЧЕГО НЕТ.

ГДЕ РЮКЗАК?!!!!

Первая мысль – снял, когда спрашивал дорогу и забыл на земле. Оставляю Люсю с двумя чемоданами, бегу к выходу из метро. Рюкзака нет, никто ничего не видел.

Возвращаюсь. Немного остываем. Начинаем соображать. Вспоминаю, что я точно снимал его со спины перед тем, как сесть в поезд метро. Ясно, что рюкзак остался на скамье платформы Centrale. Что в нём было? Спокойно! Так, деньги и паспорта, слава богу – в кармане.

ИНСУЛИН!!!

Люся предлагает немедленно ехать назад, на платформу Centrale. Нет, с такими чемоданами невозможно. Хорошо, говорит, езжай один, я тут подожду. И этот вариант я отметаю: не оставлю тебя среди ночи в иностранном городе на неизвестно какое время. Сделаем так: идём в гостиницу, бросаем багаж и вместе отправляемся на поиски. Заодно посмотрим, а вдруг мы переложили в аэропорту инсулин из рюкзака в чемодан.

Дотрюхали до отеля. Рассказали портье о нашем несчастии. Надо, говорит, обратиться в полицию на станции метро. Я вам такси вызову.

Затащили чемоданы на 3-й этаж (лифт отсутствует, проклятье). Убедились, что инсулина нет. Бросились вниз, сели в такси. Доехали до метро Centrale, вышли (10€). Вход в метро закрыт. В этом городе, оказывается, вечером запирают все входы в метро, кроме главного (в вокзале, там, где давеча зашли). Потеряли еще несколько минут на его поиски.

Мелочи почти не осталось. Купили один билет на двоих, прошли через турникет, тесно прижавшись. Бежим на платформу. Обшариваем все скамейки и урны. Нету рюкзака.

Возвращаемся к турникетам.

Пытаемся объяснить служащему метрополитена в униформе (небольшого роста, средних лет, коренастый, простое доброе вытянутое лицо), чтό произошло. По-английски он не говорит и не понимает, зато очень много слов и охотно произносит по-итальянски. У меня же все итальянские слова из головы вылетели. Вспомнил только «azzurro» (голубой, это цвет рюкзака). Беру карандаш (долго его искали, ни одна ручка у них не пишет), рисую: рюкзак, платформу, скамейку, прибывающий поезд, как мы в него садимся, а рюкзак остаётся.

Он потащил нас обратно на платформу, во второй раз обыскали все урны. Вернулись к турникетам. Тут до него дошло слово «инсулин». Он просит своего напарника, чтобы тот отвёл нас в пункт полиции на вокзале. По его успокоительному тону мы почему-то поверили, что там нам вот прямо сейчас выдадут инсулин.

 Напарник (большой и толстый) сдал нас в полицию, объяснил что-то дежурному офицеру и ушёл, наотрез отказавшись от вознаграждения.

В полиции тоже никто не говорил по-английски. Два маленьких чёрненьких паренька довольно тупого (как мне показалось) вида долго говорили между собой, попутно решая текущие проблемы с бомжами. Наконец объяснили, что ничего сделать не могут.

Спрашиваю: «Ке коза ио фаре?», ну, типа «что моя делать?». Они говорят: «оспидале» и суют карту с указанием места этого госпиталя.

Выходим на улицу, берём такси, показываем водителю карту, минут через пять-семь подъезжаем к воротам больницы (ещё 10€).

Идём к проходной: «Ду ю спик инглиш?» – бабуля-вахтёр машет рукой: проходите дальше.

Подходим к регистратуре. Двое интеллигентных мужчин в белых халатах не говорят по-английски. Вызывают переводчика. Приходит женщина, вылитая Анна Маньяни со светло-русыми крашеными волосами.

На вид лет пятьдесят. Какое облегчение – она знает английский, причём ненамного лучше меня. Идеальный вариант.

Разговор сначала шёл на повышенных тонах. Белокурая Анна Маньяни, уяснив происшедшее, сказала, что в клинике купить инсулин нельзя, можно выписать рецепт, а для этого завести на меня карту, для чего нужен паспорт. Я протянул паспорт. Теперь, говорит, скажите адрес, где вы остановились в Милане, и к вам придёт врач. Я (повышенным голосом): но мне сейчас, немедленно нужно сделать укол. Она: хорошо, ждите здесь, но все врачи заняты. Придётся сидеть час, может два. Я в крик. Она тоже разозлилась, аж лицо перекосило: повторяю, все врачи заняты, ждите, пока не вызовут (подумаешь, дескать, тоже мне – смертельно больной нашёлся).

Ладно, говорю, делать нечего – подождём. Потом вдруг спросил, а нет ли тут поблизости какой частной клиники, чтобы выписать рецепт. Почему-то этот вопрос её смягчил и она сказала, что ждать, возможно, придётся не так уж долго.

И правда – минут через шесть нас уже пригласили в соседний кабинет.

Там мной занимались четыре женщины – Люся, врач, сестра и Анна Маньяни в качестве переводчика. Сестра (лет тридцать, милая субтильная брюнетка в очках) проверила сахар крови. К счастью, он оказался высоким. Это вызвало больше доверия. Недавняя стычка была забыта, мне тут же вкололи 6 единиц (это сделала Люся; после укола она попросила разрешения оставить шприц, но получила категорический отказ). Врач, блондинка лет сорока, затрюханная, как наши участковые врачи, задала несколько вопросов: как часто колюсь, в какое время, какой инсулин, сколько единиц, а также, на какой срок мы приехали в Италию.

Я отвечал, Люся волновалась и перебивала, забывая, что те не понимают по-русски. В результате возникла одна проблема: ни я, ни Люся не могли вспомнить название второго инсулина, который я употребляю – пролонгированного.

Диабет у меня с 1971 года. Инсулин колю с 1972-го. Каких только инсулинов не принимал: простой, свиной, советский, немецкий, индийский, инсулин Б, суспензия-цинк-инсулин, наоборот – инсулин-цинк-суспензия (ИЦС), ИЦС аморфный, просто ИЦС, ИЦС кристаллический, актрапид, монотард…[1]

Но последние лет 15-20 всё стабилизировалось. Колюсь четыре раза в сутки двумя видами датского инсулина – быстрого действия (ново-рапид) и долгого – вот его название начисто забыл. Позвонить бы в Троицк, да там сейчас 2 часа ночи.

Короче, врачиха выписывает мне ново-рапид. А с пролонгированным, говорит Анна Маньяни, поступите так. Завтра звонишь в Россию, узнаёшь, как он называется, едешь с вот этой бумажкой (даёт бумажку) по этому адресу (пишет адрес), и там тебе выпишут другой рецепт. Сейчас у нас всё. Пойдёмте, покажу, где аптека; сколько платить? – нисколько, услуга бесплатная.

Аптека буквально в двух шагах. Гора с плеч. Ново-рапид – это главное. Жаль, конечно, что завтра ещё полдня придётся убить на выписку второго… и тут внезапное озарение: ЛЕВЕМИР! Ну конечно! Бежим назад. Доктор ещё не ушла из кабинета (теперь пошла пруха). Достаёт лекарственный справочник, дописывает на рецепте Levemiri и отпускает нас с богом.

Завтра же принесём им цветы. С этой благородной мыслью мы врываемся в аптеку, покупаем инсулин (левемира, правда, нет, ну да наплевать, утром по пути где-нибудь купим), заодно иголки, глюкометр и полоски (они тоже уплыли с голубым рюкзаком – прикинь, как сказочно повезло похитителю).

Заплатили 159,99€. Вместе с такси это уже 180, но нашему счастью нет предела.

Отмечу интересный феномен: во всё время поисков и хлопот меня не оставляло ощущение, что это не на самом деле, это не со мной. А когда ситуация благополучно разрешилась, я сразу почувствовал себя очень реально, как дома.

Обычно за границей бывает наоборот: никак не могу поверить, что вся эта красота вокруг – на самом деле, в реальность же меня возвращают только земные заботы: поиски остановки, покупка билетов, переход улицы и т.п. Но, правду сказать, таких сильных земных потрясений ещё не было.

Я настолько успокоился, что самостоятельно нашёл правильную дорогу к отелю, хотя от аптеки мы вышли на дурную Пьяцца Република совсем с другой стороны, нежели 3 часа назад.

Неплохое начало 18-дневного путешествия.