День двенадцатый. Воскресенье 30 июня.

Третий день в Мадриде. Королевский дворец – Прогулка по району Байлен.

Музей прелестной королевы Софии – Коррида.

Подъём в 8.15, завтрак бутербродами с сыром, выход в 9.15.

Идём в Palacio Real (Королевский дворец) по ставшими уже родными пустынным улицам Старого Мадрида.

Проходим монастырь Дескальсас Реалес (босоногих королевен),

королевский Оперный театр

и подходим к Королевскому же дворцу.

Очередь за билетами недолгая. Избалованный Барселоной, где во всех музеях без исключения при слове «сеньора» Люсеньке делали скидку, я протянул карточку и произнёс это слово.

Индифферентный кассир, даже не взглянув на меня, качнул головой – скидки только членам профсоюза (в смысле Евросоюза).

Вот тебе ещё одно преимущество Барселоны. Утёрлись и заплатили 20евро.

Впрочем, грех мне пенять на Мадрид, где после шести вечера музеи бесплатны – в Барсе ни в один музей нас задаром не пустили.

Итак, посетили ещё один дворец действующего европейского монарха.

Сколько ж мы видели изнутри королевских дворцов в Европе? А давай посчитаем.

Первым был Букингемский в Лондоне. 2006г.

Вторым и третьим – шведские Кунгслига и Дротнингхольмский в Стокгольме. 2008.

В 2011-м – Палаццо Реале и Палаццо Каподимонте в Неаполе, а также Палаццо Реале в Казерте под Неаполем. Уже шесть.

Седьмым был Туринский Палаццо Реале. 2012. Дворец герцогов Сфорца в Милане не считаю, потому как – не королевский, но если учесть три комнаты Дворца Кариньяно в Турине, то вдвоём они сойдут за один королевский. Восемь.

На следующий год был Новый Дворец Фридриха Великого в Потсдаме под Берлином. Девять.

И конечно я забыл самый большой и самый первый – Лувр! А ведь мы были там четыре раза – два в 2001-м и два – в 2013-м.

После Испании мы посетили ещё одну резиденцию шведского монарха – Грипсхольм.

Значит, дворец бурбонской династии в Мадриде – одиннадцатый по счёту.

Прошу прощения – ещё один в Турине и два во Флоренции-2012. Вилла Реджина, Палаццо Питти и Палаццо Медичи-Риккарди. Скажешь, они тоже некоролевские? Но ведь монаршие. В общем, считай – четырнадцать, как минимум.

И ещё один вспомнил – 2010г., Венеция, Дворец Дожей. Тоже некоролевский, но посчитать можно, а главное – приятно.

Теперь спроси меня, ЧТО запомнилось в этих царских покоях. И я скажу: однозначно – живопись и скульптура.

Убранство залов везде приблизительно одинаково роскошно. Исключение – суровая простота Грипсхольма и мерзкое запустение Потсдама.

В Мадриде 30 июня 2013г. всё было на уровне: люстры, китайский фарфор, гобелены, потолки, грандиозный банкетный зал, библиотека, будуар, парадная лестница, дворцовая церковь.

И всё же осмелюсь сказать, что это – полная фигня в сравнении с четырьмя парадными портретами кисти Гойи.

Фотографировать запрещено, но есть отличные фотографии на страничке http://forum.ladoshki.ch/showthread.php?29276%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%8B%D0%95%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D1%8B%D0%98%D1%81%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F/page15. (Здесь вообще много прекрасных иллюстраций и к моему рассказу).

Я покажу одну с двумя работами Гойи.

            Выйдя из дворца, совершили прогулку по району Байлен, согласно стр. 115 путеводителя «Мадрид» нашей любимой Дорлинг Киндерсли.

Вид на кафедральный собор сзади

            Начали от церкви Сан-Франсиско эль Гранде, подошли к кабаре Corral de la Morreria, где по вечерам танцуют фламенко, почему-то не зажглись энтузиазмом попасть на представление.

Дальше двинулись по узким улицам Старого Мадрида к площади Испании.

В отличие от предыдущих дорлинговских прогулок (смотри день седьмой 25 июня настоящей книги), особого наслаждения мы не испытали. Самыми сильными впечатлениями стали посещение китайского продмага в полуподвальчике на Calle de Leganitos,

вид на черепичные крыши Старого Мадрида с путепровода на Calle de Bailen

и безуспешные (правда, недолгие) поиски памятника Сервантесу на площади Испании.

К тому времени мы уже порядком устали. Сели в рейсовый автобус на Гран Виа (маршрут Сити-Тура идёт в противоположную от нашего дома сторону). Жёлтый ящик отказался утвердить наши билеты, купленные позавчера в аэропорту, хотя по моим расчётам, их должно было хватить ещё на пару поездок.

Водитель-женщина терпеливо ждала, пока я достану наличные и оплачу проезд. Взяла она с нас, по-моему, слишком мало – полтора евро. Пожалела, что ли?

Обед в Каса Буэно: лапша Ролтон, йогурт, сыр, булочки.

Постучался Хосе, очень взволнованный. Он вдруг разучился объясняться по-английски и потащил меня к своей жене, миниатюрной блондинке, очень обаятельной и располагающей к себе, как моя Люсенька.

Мадам Хосе на понятном мне языке объяснила, что завтра нам придётся переселиться в другой номер, потому что наш оказался забронирован с 1 июля. Номер, куда нас переселят, тише и удобнее, т. к. там имеется санузел. Проблема в том, что нам нужно вытащить свои вещи до 10 утра.

Но и это не страшно – их можно оставить в покоях семьи Хосе – дверь рядом с нашим номером. Забрать вещи можно в любое время – кто-то обязательно будет.

На том и разошлись.

После неизбежного в нашем возрасте отдыха бросились выполнять программу второй половины дня 30 июня. Она состояла из двух пунктов – бесплатное посещение Музея современного искусства королевы Софии (сокращённо – «София») и основная цель посещения Мадрида – коррида.

В Софию я хотел главным образом из-за «Герники» Пикассо. Должен сказать, что всё остальное в этом музее не произвело на меня никакого впечатления. Скажу больше – «Герника» тоже не произвела.

Это не мой снимок. Там ОЧЕНЬ строго следят.

Объясняю свою толстокожесть, во-первых, сильным обалдением от интенсивной мадридской программы, во-вторых, тем, что мысленно я уже был на корриде.

В те дни в Софии проходила большая выставка не очень любимого, но уважаемого нами Сальватора Дали. Бесплатный вход на неё для нас был возможен с 18 часов (так было написано на наших бесплатных билетах). Мы решили обязательно посетить Дали завтра за деньги – не пропускать же такое событие.

А сами нырнули под землю и в 18.55 вошли в Пласу-де-Торос-де-Лас-Ветас.

Глядим на свои билеты, показываем их контролёрам. Они посылают нас выше, ещё выше. И вот мы сидим на своих местах. Пока добирались до них, схватили в фойе буклет-программку на сегодняшний вечер.

Преставление началось в минут семь восьмого.

Теперь мне предстоит описать увиденное. Я решил не тягаться с Хемингуэем, а призвать на помощь Проспера Мериме. Его «Письма из Испании». Точнее – самое первое письмо от 25 октября 1830, где он подробно описывает бой быков.

Инструкция для читателя.

1. Текст и сноски из текста Мериме напечатаны шрифтом Courier New.
2. Мои комментарии – шрифтом Times New Roman.

Таким образом, у тебя есть выбор – читать всё подряд (рекомендуется), читать только меня (так быстрее) или читать только классика (так больше удовольствия).

Поехали. Слово – Просперу Ивановичу Мериме (1803–1870). Перевод Бориса Аполлоновича Кржевского (1887–1954).

Бой быков все еще пользуется фавором в Испании, но среди представителей высших классов редко кто не испытывает некоторого стыда, признаваясь в пристрастии к подобного рода зрелищу, по существу, конечно, очень жестокому; вот почему испанцы подыскивают ему в оправдание разные серьезные доводы. Во-первых-де, это зрелище национальное. Одного слова национальное было бы вполне достаточно, так как в Испании лакейский патриотизм распространен так же сильно, как и во Франции. А затем, продолжают они, римляне проявляли себя еще большими варварами, чем мы, заставляя людей сражаться друг с другом. Кроме того, прибавляют экономисты, сельское хозяйство извлекает выгоду из этого обычая: высокие цены на боевых быков заставляют помещиков разводить огромные стада. Следует заметить, что далеко не всякий бык обладает свойством бросаться на людей и на лошадей и что на двадцать экземпляров с трудом найдется один, достаточно храбрый для того, чтобы выступать на арене; остальные употребляются на полевых работах. Единственным аргументом, который никто не отваживается выставить и который остался бы, однако, неотразимым, является то, что независимо от своей жестокости зрелище это интересно, увлекательно и вызывает самые сильные ощущения, так что всякий, кто выдержал искус первого испытания, не в силах от него отказаться. Даже иностранцы, в первый раз переступающие порог цирка (не иначе как с ужасом и из одного лишь желания добросовестно выполнить обязанности путешественника), даже иностранцы, говорю я, очень скоро начинают увлекаться боями быков в такой же мере, как и коренные жители Испании. К стыду человечества приходится признать, что война со всеми ее ужасами заключает в себе прелесть необыкновенную, в особенности же для тех, кто наблюдает ее из укромного уголка.

Мне нечего добавить, кроме того, что в наше, самое последнее время растёт давление на власти со стороны прогрессивной общественности, и первой сдалась Каталония – с 2013 года бои быков здесь запрещены законом.

Когда я впервые вошел в мадридский цирк, я боялся, что не вынесу вида столь щедро проливаемой крови; я боялся, что расчувствуюсь (я не мог за себя ручаться) и покажусь смешным закоренелым завсегдатаям, предоставившим мне место в своей ложе. Ничего подобного. Первый бык был убит, а я и не думал об уходе. Прошло два часа, не прерываемых ни единым антрактом, и я все еще не был утомлен. Ни одна трагедия на свете не захватывала меня до такой степени. За время моего пребывания в Испании я не пропустил ни одного боя и со стыдом признаюсь, что бои со смертельным исходом я предпочитал тем, где быков только раздразнивают, прикрепляя к концам их рогов небольшие шары.

Я тоже не думал уходить после первого быка, меня тоже захватило зрелище. После третьего, мне показалось, что достаточно, но мы досидели до конца, и я не пожалел.

Про бои, где быки остаются живыми в Испании, ничего не слышал. Знаю, что в Португалии во время корриды быков вообще не убивают.

   Канун состязания представляет собою тоже праздник. Во избежание несчастий быков пригоняют в цирковые стойла (encierro) только ночью; накануне дня, назначенного для боя, они пасутся на пастбище вблизи Мадрида (el arroyo – арройо). Организуются особые прогулки для того, чтобы посмотреть на быков, часто прибывающих сюда издалека. Целое скопище карет, всадников и пешеходов отправляется к арройо. Многие молодые люди одеваются в изящный костюм андалусского махо[1] и блещут великолепием и роскошью, не допускаемыми простотой наших привычных нарядов. Прогулки эти, надо сказать, далеко не безопасны: быки находятся на свободе, проводникам не всегда бывает легко приводить их к послушанию, и любопытные должны сами оберегать себя от ударов.

Я по вопросу кануна боя могу сказать ничего. В «Фиесте» Хемингуэй великолепно пишет о посещении публикой прибытия быков в корраль. Слово «encierro» у него не встречается. Зато встречаются волы, с которыми Майкл вскоре сравнивает Кона (моя любимая сцена из «Фиесты»).  

   Цирки (plazas) существуют почти во всех больших городах Испании. Самые здания отличаются очень простой, чтобы не сказать очень грубой, архитектурой. Обычно это большие дощатые бараки; амфитеатр города Ронды слывет диковинкой потому только, что он весь сделан из камня. Это самый красивый цирк в Испании, подобно тому как замок Тундер ден-Тронк[2] считался самым красивым в Вестфалии оттого, что в нем были окна и двери. Но какое значение может иметь убранство театра, если самый спектакль превосходен? Мадридский цирк вмещает около семи тысяч зрителей, свободно входящих и выходящих через многочисленные двери. Сидят здесь на деревянных или каменных скамьях[3], но есть несколько лож со стульями. Только ложа его католического величества отделана с некоторым изяществом.

За 180 лет произошли изменения: цирки стали архитектурным украшением испанских городов.

   Арена окружена крепким барьером высотой около пяти с половиной футов. На расстоянии двух футов от земли по обеим сторонам вокруг барьера идет деревянный карниз: это своего рода подножка или подставка, помогающая преследуемому тореадору легко перепрыгивать через загородку. Узкий проход отделяет ее от первого ряда скамей со зрителями, находящихся на той же высоте, что и барьер, и защищенных, помимо того, двойным рядом веревок, прикрепленных к прочным стойкам. Эта мера предосторожности введена недавно. Однажды бык не только перепрыгнул через барьер (что, в общем, случается довольно часто), но и бросился затем на ступеньки, где убил и изувечил немалое число посетителей. Считается, что протянутая веревка в достаточной степени предохраняет от повторения подобных несчастий.

Теперь верёвки нет, зато между оградой и первым рядом зрителей есть второй забор, более высокий.

   На арену выходят четыре двери. Одна из них ведет в бычье стойло (toril), другая на бойню, где сдирают кожу с убитых быков и разделывают их туши. Остальные двери обслуживают человеческих персонажей этой трагедии.

Я насчитал, рассматривая свои фотографии, пятеро ворот, равномерно распределённых по кругу. Одни – парадные. Из них выходят перед началом участники представления (тореодоры).

В конце все они туда удаляются. Вторые ворота – для быков. Из них они выскакивают, а после убийства их туда утаскивают.

И не помню, чтобы использовались другие ворота.

Важная деталь, которой вроде бы нет у Мериме: между каждыми двумя воротами есть специальные короткие заборы, куда забегают, спасаясь от быка, чуло (пешие тореадоры). Заборы отстоят от ограды ровно настолько, чтоб человек мог пройти в этот промежуток, а бык нет. Длина их соответственно такая, чтобы рог быка не достал укрывшегося за забором чуло (быки активно пытаются это сделать в процессе боя), а высота, как у ограды. Забежав за забор, чуло имеет возможность уйти с арены – там есть узкий выход в промежуточный коридор.

Заборов таких – четыре. На месте пятого (между парадными и «бычьими» воротами) расположена президентская ложа (теневая сторона арены).