День первый. Среда 19 июня

Самолёта вылет был из Домодедово в 5.50. Соответственно проснулись мы в 2. Проснулись, потому что действительно спали - научились засыпать и в таких экстремальных условиях.

Почистили зубы, пасту и щётки – в чемодан. Я побрился, бритву и крем после бритья – тоже в чемодан. Чемодан тяжёлый, но кажется легче, чем в прошлом году.

Во время регистрации это подтвердилось – "всего" 17кг против 19 прошлогодних. 

Без чего-то три позвонили из заказа такси – белый рено будет через 5мин.

На дорожку присели, как водится. Выкатили чемоданы, подвезли к машине... ГДЕ РЮКЗАК?!!!

В голове на миг помутилось от такого дежа вю: 21 августа 2012, Милан, площадь Республики.

Очухался быстро – да, конечно, оставили, забыли, как и год назад. Только не в Милане, а в Троицке, не на перроне станции метро в километре отсюда, а в квартире №3, которая рядом, откуда никакая бессовестная итальянская собака рюкзачок мой с копиями документов и драгоценным инсулином не упрёт.

Вернулся домой, схватил рюкзак и сел в «рено».

Нервно посмеялись над фарсовым повторением истории.

Доехали меньше чем за час.

Регистрация, граница, досмотр, недолгое ожидание, посадка в самолёт, взлет.

Я волнуюсь при взлёте гораздо сильнее, чем во время приземления, хотя знаю, что для пилота труднее как раз посадить самолёт. Почему? Потому что не верю, что такая огромная махина сможет оторваться от земли (по физике у меня пятёрка, и в МАДИ я поступил без экзаменов, как победитель олимпиады по физике и золотой медалист).

Вот аэробус выехал на взлётно-посадочную, взвыл, затрясся и пошёл, пошёл (великолепное ощущение невероятной, огромной, страшной силы) быстрее, быстрее, сейчас, вот-вот уже должна кончиться беговая дорожка, неужели опять взлетит?!! Хххоп – перёд резко пошёл кверху, а через мгновение уже не чувствую и задних колёс с землёй тяжкого соития. Пару секунд продолжаю нервно сжимать сидение (а вдруг он только подпрыгнул), но вот в иллюминаторе – леса и дома совсем маленькие, и левое (или правое) крыло накренилось вверх (поворот на пункт назначения)... выдох: можно расслабиться.

Посадка меня заботит меньше: уж если вопреки здравому смыслу взлетели, то уж, наверное, как-нибудь приземлимся.

Но, забегая вперёд, скажу, что 8 июля во время обратного рейса в Домодедово из Цюриха заставила-таки поволноваться и посадка.

Через два с половиной часа приземлились в Венском аэропорту Швехат.

Должен сказать - да ты это знаешь и так, что полтора года назад мы провели в Вене 3 дня, а полгода спустя я очень полюбил Вену (дошло, наконец). Особенно тёплые воспоминания остались от района Гринцинг; ну и конечно Художественно-исторический музей с лучшей в мире коллекцией картин Питера Брейгеля страшного (старшего).

Выбирая дешёвый рейс на Барселону (дешёвые - они почти всегда с пересадкой), я разрывался между пересадками в Кёльне и Вене. Цена была одинаковая. Кёльн привлекал тем, что мы смогли бы навестить папину двоюродную сестру Лину. Она давно приглашает нас и обижается, что не едем.

И всё-таки я выбрал Вену. Уж больно хотелось снова увидеть Брейгеля и Гринцинг. К тому же на обратном пути пересадка была в Цюрихе, и очень захотелось посмотреть на Швейцарию, где мы ни разу не были (в случае пересадки в Кёльне на обратном пути нас ждал то ли Франкфурт, то ли Дюссельдорф).

А про тётю Лину мы убедили себя, что будем им с Тёмкиным[1] только в тягость.

Итак, Вена, Швехат, 6 часов, 15 минут по среднеевропейскому времени.

Весь наш самолёт ринулся на пересадку. Мы ищем выход в город. Вижу два указателя: справа – терминал F (на пересадку), слева – Ausgang (выход в город). Поворачиваем налево и выходим прямо к рамкам досмотра.

Спрашиваю у чернокожей секьюрити, как всё-таки выйти в город. Она посылает нас назад. Идем назад. Другая секьюрити (тоже небелая) останавливает и требует, чтобы мы прошли через рамки. Снимаем с себя всю амуницию, проходим, снова всё напяливаем и запихиваем в карманы, идём долго-долго. Где же выход? Спрашиваю у продавщицы напитков. Она указывает направление. Идём ещё, ещё и приходим К ТОМУ САМОМУ МЕСТУ, ГДЕ Я УВИДЕЛ ТЕ САМЫЕ ДВА УКАЗАТЕЛЯ.

К счастью было, у кого спросить. Девушка в голубой форме у злополучной развилки кивнула на эскалатор вниз. 

Как мы его первый раз не заметили?

Короче, вышли. Купили 2 билета на 24 часа. Спустились в метро, линия S7, сели, поехали.

Едем и решаем, куда в первую очередь. Голова с недосыпу соображает очень плохо, шумит и болит. Чувствую, что до Гринцинга, а оттуда ещё и до горы Каленберг с такой головой мне не доехать.

Выходим в центре на Ландштрассе. Время – начало девятого. Жарища 34 градуса. Но от вида Венских улиц голова светлеет. Я уже чувствую силы пройти по ним.

Начать решили с Дома Хундертвассера, который мы видели вечером 28 ноября 2011 года. Тогда, даже в темноте он произвёл сильное впечатление. Теперь нам радостно было увидеть его при свете дня.

Сели в замечательный венский трамвай, одну остановку проехали, подошли к Музею Хундертвассера. Его мы тоже видели в темноте 28.11.11, но заходили внутрь. Сегодня он ещё закрыт – рано.

Всё хорошо сидит в памяти. Идём к набережной Донауканала (в руках – та самая карта, с которой ходили в ноябре, в кармане – тот же дорлинговский путеводитель «Вена»), бросаем взгляд с моста.

Снова – в трамвай, и по набережной – до Шведенплатц. Оттуда пешком – к Анкерным часам, на которые в ноябре не хватило сил.

Каждый час на этих часах происходит движение фигурок. Мы опоздали на пять минут. Решили ещё погулять, пообедать и вернуться к 10.

Сказано – сделано. Побрели по жаркой утренней Вене к самому её сердцу – Кафедральному собору св. Штефана. Старались пройти незнакомым путём. Набрели на подворотню и заведение с дивным названием "У Фигльмюллера".

Прошли сквозь подворотню и вскоре были у Собора. Есть уже хотелось (время 9.15, что по-нашему 11.15) и с учётом того, что завтрак (в самолёте) был ранним, устроили себе обед в кафе на углу за 14евро с полтиной (на двоих): гаспаччо, два сэндвича из французского багета, салата, сыра и ветчины, два чая с венскими булочками, воспетыми всеми на свете от Томаса Манна до Петра Вайля и Сергея Юрского.

Успели вернуться к анкерным часам за пять минут до 10. Встали в тени и вперили острый взгляд в фигуры на циферблате.

И всё-таки я пропустил момент, когда фигурки и цифры поменялись, потому что ожидал представления, как на Староместской площади в Праге (несколько раз видел по телевизору).

А тут всё произошло в долю секунды. Мне показалось, что ничего вообще не произошло. Даже цифры – те же, что были: X и IX. Щелчок, правда, я, кажется, слышал. Более внимательная Люсенька однако заметила, что та фигура, которую мы в 9 часов назвали условно Петром Первым, исчезла, и её сменила другая, коренастая.

Изучив фотографии до и после, я убедился, что так и есть. Цифры тоже раньше были другие – IX и VIII.

Несколько разочарованные, но весёлые мы отправились в Художественно-исторический музей, который к этому времени уж открылся.

Он-то открылся, да мы теперь не готовы: слишком короткий сон, перелёт, два часа прогулки по раскалённому городу, вкусный обед. Нужен отдых. 

За годы путешествий, мы нашли верное место и средство восстановить силы – на скамье католической или протестантской церкви: сесть, закрыть глаза и повторять мантру.

Мне, конечно, очень хочется нырнуть сейчас в 1990-й год, когда мы приобщились к трансцендентальной медитации, рассказать о том, почему это случилось, потом из 1990-го перепрыгнуть в 1974-й, поведать о своей первой любви; как я с ней боролся и победил...

Но я обещал тебе Барселону и застрял в Вене. А завтра уже лететь в Стокгольм. Поэтому про медитацию, любовь и «прочие неприятности» в другой раз.

Вышли на улицу Грабен, где в ноябре 2011-го висели шикарные уличные люстры. Сегодня их нет – это было рождественское украшение. Но памятник чуме остался.

Здесь у меня тоже должок с ноября 2011-го: шикарный общественный туалет в подземке. Тогда я его не посетил - не хотелось. А на Люсю он произвёл сильное впечатление. Теперь настала моя очередь... Ну, неплохо, но я ожидал большего.

В соборе св. Петра мы на полчаса отключились и стали готовы к Брейгелю, Рембрандту и Вермееру

По «знакомым с детства» улочкам и проходам, мимо надоевшего Хоффбурга идём на великолепный Ринг и подходим к памятнику императрице Екатерине, извини, Марии Терезии, который стоит меж двух монументальных сооружений-близнецов, двух музеев – Естественной истории и Истории искусств.

Когда проходили дворцовый комплекс Хоффбург, застали какую-то парадную церемонию с генералами и гвардейцами в красных беретах.

Поворачиваем налево – к Художественно-историческому. Билеты жутко дорогие – по 14евро. На секунду даже задумался (сработала еврейская прижимистость), а стоит ли. 

Но зачем же тогда пожертвовали Кёльном и возможностью увидеться с Линой и Тёмкиным!?

Вошли в музей. Прекрасно. Просто рай – прохлада после собачьей Венской жары.

Радостно приветствуем знакомые полотна, с восторгом обнаруживаем незнакомые, но великолепные. Млеем от торжественно-дивно оформленных залов с белыми бюстами великих живописцев над проёмами дверей.

Скорее к Брейгелю.

Уже прошли Кранаха, Рембрандта, Гольбейна, Рубенса.

Вот он. 

Поклонение Волхвов, Возвращение стад, Вавилонская башня, Крестьянский танец, Пословицы... Где же главная картина – Охотники на снегу?

Опять что ли в другом зале на дебильной выставке и висит так, что не посмотришь как следует, и фотографировать нельзя (как было прошлый раз)?

Нет – ещё хуже: она и правда забрана на выставку. Но куда? Ты не поверишь – в Кёльн.

Да, в Кёльн. Империя нанесла ответный удар. Мы так сразу и решили, что это месть Кёльна. 

Когда мы вернулись в Россию, я рассказал Тёмкину про Охотников. Он написал в ответ: "Саша, Вы меня своим сообщением, что "Охотники" в Кельне, сдернули и я побежал в музей. Правда я был почти уверен, что это недоразумение. Так и оказалось. Никаких "Охотников" на сегодняшний день нет".

Европейские музработники в очередной раз проявили свою некомпетентность.

Осознание того, что Охотников мы не увидим, расстроило. Мне стало казаться, что без них Музей не музей, что картины Брейгеля развешены бездарно – все в ряд, одна возле другой, одинакового размера, скучно. А ведь каждая из них заслуживает отдельной комнаты.

И вообще, пошли-все-подальше, – где второй главный шедевр –  «Аллегория живописи» Яна Вермейера Дельфтского!!??

Я сконцентрировался и начал искать, «как ищет гестапо»: упорно и неотвратимо.

И нашёл – на том же месте, что полтора года назад. Сегодня в Музее шли небольшие ремонтные работы, поэтому проход к Вермееру с одной стороны перекрыт.

Настроение поднялось, мы опять полюбили Музей ИИ и даже в зал Брейгеля вернулись перед уходом.

Настоящим подарком стала выставка «Лучшие пары».

Небольшая выставка, но какие вещи! И фотографировать можно, что редкость для выставок,

Вот полюбуйся – тут почти всё.

Два часа сорок минут провели мы в ВМИИ.

А потом поехали в аэропорт. Из-за жары и потому что у Люсеньки разболелась нога. 

Но к Венской опере подошли.

Вернее, слезли с трамвая на Операринг, решили больше никуда не ездить, полюбовались, похныкали, нырнули в метро и двинули в аэропорт.

Я ломал себе голову, чем занять время, оставшееся до отлёта (с 14.00 до 17.00). Дело нашлось само собой. Мы занялись помощью соязычнице – молодой мамочке из Белоруссии.

Она с двумя маленькими детьми летела из Анталии в Минск с пересадкой в Вене. Высокая такая, симпатичная, на вид не дура. Чтобы скоротать время, пошла пошопить в дьюти фри, а дочек оставила в зоне ожидания. И вдруг оказалась в месте, откуда нельзя вернуться в зону ожидания без проездных документов, которые она очень умно оставила как раз там.

На снимке другая мать троих детей, стокгольмская, но очень напоминает белоруску.

Двух дочек постарше посадила на сиденье (дело было 23 июля 2013), а сама стояла в центре автобуса с коляской; в ней пищал ещё один младенец, подозреваю, что тоже девочка. Мы сидели сзади, а когда вся ватага вышла, обнаружили на месте, где сидели сёстры, довольно большой рюкзак. Почему-то никто из пассажиров не проявил беспокойства. Мы решили, что "так надо" и не стали шуметь.

Ой, но какой чудный город Стокгольм! Так и тянет забросать тебя фотками.

Прости, прости, Барселона уже вот-вот. Осталось только разобраться с Валей из Беларуси, или Матрёной – не помню, как там её звали.

Значит, ни билетов, ни паспорта и по-английски-немецки не говорит. Услышала нашу русскую речь и бросилась за помощью.

Люсенька очень не любит, когда ко мне пристают не очень старые женщины. Поэтому, прежде чем начать помогать, я оглянулся на жену и испросил разрешения, которое было дано с некоторой неохотой.

Дело происходит у турникетов, куда нужно приложить посадочный талон, чтобы пройти дальше.

Я вкратце изложил девушке в униформе суть проблемы. Она отправила нас к стойкам регистрации, где белоруске могут выдать дубликат посадочного талона.

Повторяю всю историю (по-английски) девушке на регистрации. Называю со слов Матрёны рейс и фамилию. Просят любой документ с её фотографией. Она достаёт какую-то справку без фото, но правильно называет имена дочек и ей верят. 

Дубликат выдали. 

Я страшно горд своим самообладанием и запасом английских слов.

Дальше был ужин в кафе, доставание рюкзака из камеры хранения, проверка на детекторе лжи (шучу – на пункте личного досмотра), покупка в дьютифри одной бутылки изумительного белого австрийского сухого, посадка в самолёт, взлёт и приземление в городе твоей мечты.

Моей мечтой ни Барселона, ни Испания никогда не были. Я всегда бредил Италией. Италия меня ни разу не разочаровала. Люся в неё тоже влюбилась. Мы путешествовали по Италии три года подряд, но нынче, скрепя сердце, выбрали Барселону. Расширяем кругозор.

Просмотрели уйму видеофильмов про Барселону и Испанию, но совершенно не знали, чего ожидать – не прочувствовали.

Итак, 19 июня 2013, время около восьми вечера. Ждём багаж в аэропуэрто. Ждём долго. Наконец, и наши чемоданы выкинули на конвейер.

Сгружаю их на пол и с тоской думаю о предстоящих поисках автобусной или железнодорожной станции. С тоской, потому что после двух перелётов и Вены соображаю крайне- и даже архи-скверно.

Тут судьба смилостивилась.

«В Барселону за 20 евро не интересуетесь?», – вопрос был адресован именно нам, хотя вокруг все говорят почти исключительно по-русски. Я среагировал мгновенно: «очень интересуемся».

Жоао (кто такой Жоао – чуть позже) написал мне, что такси от аэропорта до его дома стоит около 30евро. А тут – 20, и не надо напрягаться, в смысле поисков дешёвых транспортных средств с пересадками и, значит, неизбежным тасканием чемоданов по ступенькам.

Предложение поступило от высокого молодого мужчины приятной наружности, интеллигентного вида (все русскоговорящие испанцы, которых мы впоследствии встречали тоже были интеллигентного вида. Вероятно, такой вид придаёт изучение испанского языка).

Он быстро повёл нас к своей машине. Ниссан-Икс-Трэйл (как у Саши Чарикова). Сам учился в Дружбе народов, испанский язык, как родной (когда я назвал адрес: "каррер Флувия", он даже сначала не понял, но потом, когда до него дошло, повторил это название по-испански так, что я даже не берусь воспроизвести), по-русски тоже говорит чисто и ясно. Отвозил знакомых в аэропорт, решил на обратном пути подзаработать. Занимается недвижимостью, перевозками и чем-то ещё. Буквально на днях у него родился ребёнок. Это уже третий или четвёртый. Первую жену похоронил.

В машине работало «Русское радио из Барселоны», на несколько звонков он отвечал по-русски, и, едва выехав из аэропорта, мы попали в длинную пробку.

Как будто, из Москвы не улетали!

Виктор (так звали обладателя чёрного ниссана) был несколько ошарашен пробкой. "Вообще-то они у нас редкость, поэтому я не поинтересовался в Интернете ситуацией на дорогах. А то бы другим путём поехал".

Как бы там ни было, останавливались мы ненадолго, постепенно продвигаясь вдоль набережной к линии центра города. Наш отель находился за этой линией, в районе Побле Ноу. Когда Виктор уяснил адрес, он попросил накинуть ещё пять евро: всё равно, говорит, за такси вы бы заплатили сорок (это потом подтвердилось). А впрочем, прибавил он, вероятно устыдившись, и за двадцать довезу, потому что мне по пути.

Пробка рассосалась. Справа было море, портовые сооружения, океанские лайнеры. По левую руку вырос тёмный холм, сплошь застроенный колумбарием - еврейское, что ли, кладбище на Монжуике. Вид этот мне очень не понравился, хотя, готовясь к поездке, я узнал много хорошего про холм Монжуик. Может, с другой стороны будет лучше?

Смеркалось. Миновали просторную линию центра с пальмами и какими-то дворцами, стройно стоящими вдоль дороги. Дальше, вместо порта, пошли пляжи и высокие современные здания отелей. Виктор сказал, что никто не купается, потому что вода холодная – 18 градусов, но сам он купается в любую погоду. Я подумал, что меня такая температура тоже не остановит. И для путешествия погода идеальная – 23-25 градусов.

Ниссан летел на северо-восток. И уже скоро Виктор начал внимательней следить за навигатором, но всё равно, когда въехали на Carrer de Fluvià, оказалось, что к нужному нам дому (№109) ехать нужно задом – там везде одностороннее движение. Витёк не растерялся, свернул несколько раз направо и остановился как раз возле №109. Я вручил ему 25евро, а он нам – свою визитку: обращайтесь, дескать, если нужны будут транспорт или квартира и знакомым сообщите.

Сел в свою машину и укатил в сторону Коста Брава.

Мы остались с чемоданами у подъезда.

Стеклянная дверь заперта. На косяке кнопки с цифрами. Я нажал на С 5 4 (такими цифрами заканчивался адрес Жоао). Молчание. А ведь обещал, гад, что будет нас ждать после восьми часов. Скрипя сердцем, звоню на его мобильный. Один номер молчит, я порылся в записях, нашёл другой. Наконец, ответил молодой мужской голос.

Слава богу, по-английски он говорит на моём уровне, поэтому не было особых проблем в общении даже по телефону.

Он, оказывается, сегодня послал мне письмо, что его дома не будет. Очень удивился, что я не получил. И предположить не мог, наверно, что кто-то ездит в Барселону без Интернета.

А я вот ездю.

Что делать? Где, спрашивает, вы находитесь. Я: прямо перед дверью в подъезд. Тогда идите налево десять метров, на углу кафе «Шаурма». Бармен даст вам ключ (скажете "ки Жоао"), он отпирает и подъезд и квартиру. Если не справитесь, я готов подъехать.

Мы справились. В кафе играла музыка, двери и окна настежь открыты, на площади перед кафе тоже столики. Люди разного возраста, мужчины и женщины пьют, едят, разговаривают, словом, культурно отдыхают. Бармен тоже болтал и слушал музыку. Он неохотно отвлёкся, но беспрекословно вынес нам ключ.

Мы проникли в подъезд (чистота и культура интерьера больно ударила по голове, а ведь дом явно массовой застройки), прошли по указателю в сектор С, вызвали лифт, нажали кнопку 5, поднялись на этаж и открыли дверь с цифрой 4.

Ключ подошёл. У нас сразу родилась мысль: это что ж – значит каждый, у кого есть ключ от подъезда, может открыть нашу квартиру. Отложили эту мысль на потом. А пока разместились в одной из  двух спален – той, где было пусто (в другой обнаружили следы недавнего человеческого пребывания: джинсы на кровати и т.д.). 

Спаленка крохотная – еле умещается двухместная кровать, да узкий (в ширину) шкаф-купе длиной с кровать и высотой больше 2-х м.

Но холл отличный – просторный, есть квадратный стол с четырьмя стульями, диван, сервант, огромный ЖК-телевизор. 

Кухня – продолжение холла, довольно тесная. Холодильник, газовая плита на 4 конфорки, длинный стол с ящиками для посуды и прочих кухонных принадлежностей.

Ели лапшу Ролтон, воблу, пили чай и белое сухое австрийское вино, которое купили в аэропорту Вены. Развеселились и улеглись спать.

Но прежде Люся уговорила меня оставить ключ в замке, чтоб никто чужой не открыл.

А как же ж Жоао? Этот вопрос повис.