Среда 27 июля. Переезд из Амстердама в Брюссель с заездом в Брюгге и Гент.

Вперёд, вперёд, моя исторья, как говорил поэт[1]. Сбор группы на площади у пристани был назначен на 9.00. Отъезд – на 9.15.

Я как сумасшедший бросился к тому магазину на канале Сингел, где вчера увидел заветный диск. В 8.55 уже был возле его дверей. Магазин открывался позже, но к моему счастью продавец оказался на месте. Я умолил его впустить меня, схватил диск, заплатил и побежал назад.

Когда потёмки наступают и приближается гроза, как говорил другой поэт[2], мы засовываем этот диск в дивиди-проигрыватель и долго смотрим чудесные фотографии.

Но я уверен, что всех (3116) мы ещё не видели.

В это время зазвонил мой мобильник. Это была Люся. Она сказала, что вся группа уже сидит в автобусе (было 9.00), и ждут только меня. Я задержал выезд минут на пять. Зато нам достались запасные места в самом начале салона. Правда, сидели мы порознь, да и ничего интересного на всём пути между столицами Голландии и Бельгии не было.

Едем в Бельгию

Часа через три-три с половиной добрались до Брюгге. Нас построили и повели в центр города. По дороге забивали голову совершенно ненужными сведениями, вместо того, чтобы просто показывать, как красив этот легендарный средневековый город-музей, город-сказка, город-песня, жемчужина Бельгии.

Увы, из всей песни-сказки я запомнил только толпы туристов на площадях, улицах и мостах.

Мы взяли своё в музеях.

Когда нам предоставили часа два свободного времени (сбор был назначен на той самой площади, где развернулся трагикомический финал вышедшего в 2008г. кинофильма «Залечь на дно в Брюгге»), мы успели посетить два прекрасных собрания картин золотого века нидерландской живописи.

Несколько фотографий (все что есть) с самостоятельной прогулки ро Брюгге

Чтобы читатель не запутался в золотых веках, я попытаюсь объяснить загадку. Всё дело в слове Нидерланды. В XV-XVI веках так назывались земли к северу от Франции. Туда входили и нынешние Бельгия с Голландией, и часть Бургундии (ныне историческая область во Франции).

Теперь же Нидерланды – это официальное название страны Голландии, откуда мы только что приехали. Кстати, золотым веком Голландии считается, как я и думал, век 17-й (расцвет науки, промышленности, мореходства, живописи, всего на свете).

В 16-м же веке север Нидерландов  был заражён протестантизмом и иконоборчеством. Когда они освободились от ига католиков-испанцев, и стали независимой Голландией то посжигали все свои картины золотого века Нидерландов.

Как человечеству повезло, что изверги-испанцы сохранили тогда контроль над Фландрией (историческая область на севере и западе Бельгии), которая тоже сражалась за свободу (помнишь Тиля Уленшпигеля?). Если б католиков попёрли и оттуда, не видать бы нам ни Гентского алтаря, ни всего остального нидерландского золота.

Воистину: нет худа без добра.

Итак, мы бросились в музей Ханса Мемлинга. Там продавались комбинированные билеты во все музеи Брюгге. Можно было взять в один, два или четыре музея на выбор.

Понятно написал? А вот дяденьке на кассе пришлось долго мне втолковывать, потому что по-английски это понять было не так-то просто. Наконец, я оставил кассира в покое, купив билеты в два музея: Мемлинга и Грунинге – лучший музей изобразительных искусств города Брюгге.

Сначала мы, как заворожённые, походили по часовне госпиталя двенадцатого века. Там располагается музей Мемлинга. Самое сильное впечатление произвели даже не картины, а старина: камни и своды. Картины тоже очень хороши, хотя явно не из первого ряда. Но яркие краски и тайна – всё было.

В музее Грунинге нас ожидал королевский подарок – выставка портретов Мемлинга со всего света. Чуть с ума не сошёл от этого великолепия. Портреты произвели такое сильное впечатление, что я даже не слишком разглядел шедевр из постоянной экспозиции – «Мадонну каноника ван дер Пале» Яна ван Эйка.

Мадонна почти совсем выветрилась из памяти, зато портреты кисти ван Эйка и ван дер Вейдена, которые органично продолжили экспозицию портретов Мемлинга и, конечно, не уступили им по классу, я запомнил.

Не удержались – купили каталог выставки за 30€. До сих пор с удовольствием рассматриваем.

Около трёх собрались на площади «Залечь на дно» (другое название – Маркт). Нас, опять толпой, быстро провели по узким улицам и построили у Соборной церкви Богоматери.

А это не Надя Павлова, известная балерина?

Экскурсовод Анна (она ехала с нами из Амстердама) сказала, что в этой церкви находится скульптура Богоматери работы самого Микеланджело. И дала на осмотр 25 минут.

Мы с удовольствием отдохнули на скамье собора рядом с шедевром Бонаротти, не произведшем после выставки портретов никакого впечатления.

Богоматерь справа, над лысиной:

Выходим на улицу – никого из нашей группы нет. До меня слишком поздно дошло, что число «25» относилось не к времени, через которое мы должны собраться во дворе церкви, а к другому числу – 15: Анна назначила сбор на 15.25. Сейчас на часах было 15.40…

Люся едва не потеряла сознание от ужаса ситуации: пропали, брошены соотечественниками за тысячу лье от России где-то между Парижем и Ватерлоо.

Но тут я проявил себя во всём блеске самообладания и находчивости, хотя поначалу тоже был близок к истерике.

Через дорогу от Соборной церкви находился знакомый госпиталь Синт-Янс, в часовне которого музей Мемлинга. Я обратился за помощью к тому самому кассиру, которого доставал три часа назад. Мужик явно меня узнал, потому что весь сжался, когда увидел.

Но на сей раз я был великолепен: «Where is the parking of tourist buses?[3]», – чётко, ясно, с присущим мне достоинством.

Дядька ужасно обрадовался, потому что слов для ответа не понадобилось: к стойке была приклеена карта Брюгге. Он взял карандаш и показал, где находимся мы и где стоянка туристических автобусов.

Теперь мы только боялись не успеть к отъезду группы, поэтому припустили с максимально возможной скоростью. Добежали минут за семь.

Наш автобус стоял на парковке, как ни в чём не бывало. Какое облегчение!

Меня на радостях опять понесло. Я решил обязательно предупредить Анну, что мы не потерялись, ведь она, наверное, волнуется. Объяснил ситуацию шофёру – высокому невозмутимому блондину средних лет в интеллигентных очках (типичный голландец) и дал ему мой мобильник, чтобы он набрал Аннушкин номер.

Распираемый от гордости, сообщил той, что всё в порядке, мы нашлись и волноваться не стоит.

Мне показалось, что Анне было совершенно всё равно, потерялись мы или нет. Тем же, что я позвонил, она явно была недовольна. О, чёрная неблагодарность!

Но и на этом я не успокоился. Почему-то стал рассказывать флегматичному водиле, как Анна назначила нам встречу в 15.25, а мы решили, что через 25 минут… вы меня понимаете? «Ну, понять это довольно трудно», – пробормотал как бы в сторону мин хер драйвер, явно намекая на мой плохой английский. И я заткнулся.

В уборной на автостоянке

Вскоре Аннушка привела оставшуюся группу, и мы поехали в Гент. Там всё оказалось совершенно не так, как я себе представлял.

Мне казалось, что мы приедем в маленький старинный город, как Хаарлем или Шартр. На центральной площади увидим небольшую церковь Святого Бавона, а внутри неё, в середине восточной апсиды – алтарь Яна ван Эйка, моя мечту, с которой я вот уже 16 лет хочу разобраться.

Гент оказался огромным городом. Въезд очень напоминал въезд в Москву: кварталы многоэтажных домов, дым от фабричных труб на горизонте. Долго ехали к историческому центру, потом долго шли пешком мимо современных особняков среди садов. Наконец, вышли на большую площадь с тремя громадными соборами.

Группу завели сразу к Бавону, усадили под картиной Рубенса и стали что-то занудно рассказывать.

Бросаюсь на поиски алтаря. Мне хотелось отыскать его самостоятельно. Но собор так велик, что я растерялся. В восточной части никакого складня нет. В центре большое пространство огорожено деревянной клеткой. Кажется, внутри неё тоже были скамьи. По обе стороны клетки, вдоль пологих подъёмов к алтарной части – множество открытых входов в небольшие молельни (часовни?).

Пошёл по северной стороне, заглядывая в каждую часовню-молельню. В одной увидел маленькую порванную бумажную копию Гентского алтаря.

Помню, как, мрачно усмехнувшись, садистски подумал, что, если не найду настоящий, то хоть этот видел…

На северной стороне не нашёл. Перешёл на южную. Заглянул в одну молельню, другую, третью… Ееееееесть! Нашёл! Вот он родимый, в натуральную величину. Чуть-чуть умилённо полюбовался (даже створки вручную закрыл-открыл) и побежал за Люсенькой.

Схватил за руку, потащил за собой (Люся сопротивлялась: неудобно, люди слушают экскурсовода; я: да ты с ума сошла, что там слушать!). Подходим к той молельне и видим, как служитель запирает её на замок. Показывает нам часы: время – начало шестого.

Значит, открыто до пяти. Я, собственно, и не ожидал, что мы сегодня успеем, и планировал съездить в Гент самостоятельно. Поэтому расстроился не очень сильно. Жаль только, что Люся опоздала и не видела этой красоты.

Ладно, пошли гулять по Генту. Только, ради бога, без группы, сами по себе. Узнали час и место сбора, и вперёд. Времени у нас было не так много, но погуляли мы очень хорошо, пользуясь маршрутом в Дорлинг Киндерсли. Дома, улицы, площади, каналы, замок, церкви – всё замечательно, но самое замечательное – это бельгийское пиво.

Первый раз я узнал про него в 2002г. В какой-то газете прочитал советы болельщикам, отправляющимся на чемпионат Европы по футболу, который проходил в Бельгии и Нидерландах (Голландии). На всю жизнь запомнил фразу:

«после бельгийского пива вам уже не захочется пить никакое другое».

То пиво, с которого мы начали знакомство с бельгийским, действительно показалось необыкновенным. Его звали «Leffe» (банка 0,33 стоила 1€). Я не большой поклонник пива, но перед этим устоять не смог.

И до сих пор время от времени позволяю себе купить бутылочку сверхдорогого Ла Галуаз (его привозят прямо из оттуда; 0,33л стоит сейчас 144р, а там – не дороже 1,5€), чтобы насладиться несравненным вкусом.

Пиво так нам понравилось, что до отъезда из Гента мы распили ещё банку. Кажется, это был «Duvel», а может, даже «Chimay» – одно из лучших бельгийских.

Во время прогулки купили фотоальбом «Гент» на русском языке.

Собрались на площади, вернулись в автобус и – на Брюссель.

Ну, это вообще Вавилон. Тут сравнение с Москвой не будет преувеличением. Когда мы въезжали с горы, мне показалось, что город раскинулся на сотню километров. Над ним возвышался колоссальный собор с синими куполами.

Мы въезжаем в Брюссель

В 20.00 прибыли в отель Кроун Плаза. В путёвке значилось три звезды, как и у Терминуса в Амстердаме. Что ты! Терминус показался нам грязной общагой по сравнению с этим роскошеством.

Просторная комната, огромная кровать с удобным матрасом (в Терминусе были две разной высоты и матрасы продавленные), сейф, бар с холодильником, встроенный шкаф во всю стену, электрический чайник, магнитные ключи-карты и даже кондиционер.

И на этажах всё пропитано шиком: длинные-предлинные широкие холлы и коридоры с необыкновенными ковровыми дорожками, витражные стёкла, золотые рукоятки дверей, с безукоризненным вкусом подобранные большие картины (этажи, кажется, названы по имени художников, чьи картины висели в интерьерах; наш был этажом Климта).

Никогда ни до, ни после мы не жили с таким буржуазным комфортом. Единственный недостаток – вид из окна был загорожен белой стеной нашего же отеля на расстоянии двух-трёх метров. Поэтому, никакого вида из окна не было.

Ужин, отдых и снова в путь. Ну, просто, как безумные, спущенные с цепи. Гулять по вечернему Брюсселю. Пешком по безлюдной, довольно тёмной улице до знаменитой Ратушной площади. Стоящие на ней памятники архитектуры 15-16 веков были красиво подсвечены. Народу много: ели, пили, торговали, играли на музыкальных инструментах и просто тусовались.

Надо возвращаться, а сил уже нет. Заходим в здание ж/д вокзала – ничего не поняли. Спускаемся в метро – то же самое. Голова от усталости не варит, да ещё темень. Плюнули, собрали в кулак последние силы и мужество и вернулись по мрачным брюссельским улицам пешком в свой отель.

На закуску несколько обещанных обидных анекдотов про голландцев и их бельгийских братьев – фламандцев. Один нам рассказала Анна, когда мы пересекали символическую границу Бельгии.

Спрашивается, как узнать, что вы уже в Голландии. Ответ: когда увидите, что коровы стали красивее женщин.

Второй анекдот такой же злой.

Почему у фламандцев по утрам все щёки бывают исколоты? Ответ: значит, за завтраком они пользовались вилками.

Но больше всего мне нравится тот, что очень трудно рассказать письменно.  Я всё же попробую.

Почему у фламандцев ветровые стёкла машин забрызганы изнутри? Ответ: потому что они водят машину вот так – вззззззззззззз… вззззззззззззз…

(рассказчику следует этот звук произносить громко, чтоб слюна летела, при этом руками управлять невидимым рулём автомобиля).

Замечу, что вся экономика Бельгии держится на Фландрии, а остроумные, но ленивые валлоны – в полном пролёте. В прошлом (2008-м) году чуть не дошло до развода, то есть, до отделения Фландрии.